Дилетант. Дилогия - Страница 3

Попало ядро. Нифигасе! Нехилый парень был, раз выжил. Ядром видимо парню ноги и оторвало. Как же он выжил-то, при зачаточном уровне полевой хирургии. Впрочем, что я могу знать о полевой хирургии 18 века, если и про 21 век ничего сказать не могу, потому как абсолютный дилетант.

– Какое сегодня число? – Спросил я. Слова, после того как попил, вышли чуть легче.

– 18 марта.

Ого, три с лишним месяца! Нда…есть о чём подумать.

– А где я нахожусь?

Её глаза стали грустными, и где-то в глубине, в уголках, я заметил, наполнялись слезами.

– Бедный мальчик. – Она опять положила руку мне на голову. – В своём имении, в Алексеевском.

Эта информация пока ничего не даёт. Этих Алексеевских в России может быть не одна дюжина, если не сотня, если я, конечно, в России.

– А как я попал сюда?

– Это всё Степан. Он же был с тобой и в Измаиле и вёз тебя через всю Малороссию. Ну и я немного поспособствовала, кода Александра Васильевич мне отписал, что крестник мой тяжело ранен.

Ага, значит не мать, а крёстная. Надо же, какие обычаи. Крёстная, а как строго выполняет свои обязанности, или может я что-то пока не понимаю.

Стоп. Прозвучало что-то важное… Алексанра Васильевич,.. какой Александр Васильевич? Суворов? Ну да, сейчас Суворов будет писать про какого-то поручика. Да нас, небось, погибла там не одна дюжина, а уж ранена так вообще не одна сотня.

Ладно, об этом подумаем.

Но подумать не дали.

В комнату вошёл Степан.

– Ваша сиятельство, позвольте умыть Лександра Фёдорыча?

Сиятельство? Ого! Стало быть, княгиня или графиня, к баронессам вроде бы должны обращаться по-другому. Это если как в моём прошлом. Вернее, если это как в прошлом моей реальности. Опять же, очень вольное допущение, всё может оказаться и сложнее и проще…

Женщина вышла. Степан занёс лавку, поставил перед кроватью и вновь вышел, но через секунду вернулся с деревянным… ведром? тазиком?

Тут я хотя бы смог его получше рассмотреть – здоровый такой мужик, с бородой, волосы русые, нос крупный, кисти рук как совковые лопаты. Рост определить я не смог, трудно это сделать в лежачем положении, но, заходя в двери, он пригибался. Одет,.. а как это называется? Ладно, потом разберёмся, На ногах,.. ноги не вижу.

– Степан, кто это был? – обратился я к нему полушёпотом.

– Так известно кто, – в голосе его почувствовалось удивление, – Крёстная Ваша, княгиня Екатерина Романовна Дашкова.

Вот это да! Княгиня! Дашкова!

При всей моей тёмности, про Дашкову я знал. Ну, кое-что знал.

Знал, что она была подругой Екатерины II, участницей дворцового переворота 1762 года, единственной женщиной-директором академии наук.

Конечно, Дашковой Суворов мог писать о ранении её крестника.

Пока я размышлял над складывающейся ситуацией, Степан закончил приготовления к моему туалету. Аккуратно с меня была снята… наверное всё таки ночная рубаха и я смог немного увидеть принадлежащее мне тело.

Гм… нда, зрелище так себе.

А что ты, блин, хотел увидеть? Три месяца без движения, питание – только видимо жиденький бульончик. Кожа и кости. Вот пролежней нет – это хорошо. Обрубки ног уже зарубцевались, рубцы, сколько смог рассмотреть, какие-то толстые, синие. Правой ноги нет почти по самое колено, левой осталось малость побольше. Хорошо, что колени целы, всё-таки легче будет протезы придумать.

Блин, ещё одно!.. Степан начал протирать мокрым,.. наверное это рушник, мою левую руку – трёх пальцев на ней не было… Ну, после ног это уже воспринялось как-то вяло.

В процессе санитарных процедур я выяснил, что здесь мы находимся уже три недели, а добирались из Измаила почитай месяц. И благодарить надо их высокоблагородие генерал-майора Кутузова и их благородие «дохтура» Спиридонова. Во как! Самого Кутузова. Не меньше. Наверное, крёстная и здесь протекцию оказала.

Оказывается, нет. Вернее всё так, да не так. Екатерина Романовна Кутузову может быть обо мне и писала (надо будет как-нибудь у неё об этом справиться), но «Михайла Ларионович» был, после взятия Измаила, назначен комендантом крепости и по его приказу унтер и два егеря вместе со Степаном меня «тарабанили» почитай через всю Малороссию до дому.

А как еще должен был поступить комендант в отношении раненого офицера?

А я и не знал, что именно Кутузов был назначен комендантом Измаила. Мне казалось почему-то, что при штурме Измаила ему глаз то и выбило. Значит, нет. А тогда где ж? Или это было в моей реальности?

А Спиридонов видимо тот врач, что меня лечил в Измаиле.

Ага, лечил. Ноги оттяпал, зараза.

А ты чего хотел? Чтобы он тебе аппарат Елизарова установил? Да и когда ему с тобой было валандаться? Там раненых, небось, было больше чем у дурака махорки. Ноги, по-видимому, ядром размозжило и их отняли в госпитале. Если бы сразу оторвало, вряд ли бравый поручик дожил до операционного стола.

Всё это Степан мне поведал сам, без расспросов, выполняя туалетные процедуры.

Как бы у Степана спросить об обстановке вообще?

Нет, лучше доктора. Дашкова, сказала, что привезла с собой доктора. Ему будет проще втереть про амнезию. Надеюсь, этот термин уже существует и он его знает.

А где, доктор-то? Почему не спешит к больному?

– Степан, а где доктор?

– Дохтур то? Так знамо, где, в Шаблыкино учёрась поехали. Тамошняя барыня опростаться должна. Учерась от них староста приезжал.

Вот на этом месте меня заклинило. Я, наверное, минуту, а то и две был в полной прострации. Степан в это время унёс причиндалы, которыми приводил меня в божеский вид.